Где деревья держат небосвод

 

Где ветер дружелюбный мне хлопал по плечу,

Где по лесным тропинкам, я думал, что лечу...

С крыши «буханки», на которой мы только что вырвались из леса, я обозревал деревню с её окрестностями – на километры вперёд и на десятилетия назад. Четверть века минуло. Я проводил здесь своё лето – проводил, да только, похоже, осталось оно со мной навсегда. И греет будто только пуще из года в год.

Дорога идёт мимо тополя (справа стоял дом, слева был пруд)

 

До места

Наш транспорт, который штурман не раз подбадривал по беспокойной дороге, остановился неподалёку от «дома медовика»...

«Дом медовика»

 

И яблонька рядом

 

За закрытыми настежь глазами к знакомым очертаниям, рельефу прибавляются запахи, краски. На месте нынешних развалин, заросших, забытых, воображение рисует жилище пчеловода с распахнутыми воротами, а по всей округе – слышите? – вьётся сладковатый пряный дух. Рядышком те самые розверти, которые в своё время остановили загадочного Дедю Долгого...

– Так на крыше и поедешь? – съюморил Андрюха.

– Не, – нашёлся я и принялся спускаться. – Щас погуляем ещё.

Хотя нынче тут не разгуляешься, травища с человека, наезженная охотниками дорога да редкие тропки. Захватило буйное разнотравье деревню, с десяток лет в ней не живёт ни единой души. Разве что...

 

Держи ухо востро

– Далеко не ходи, смотри, мишка тут хозяйничает, – стращает весело Андрюха, посматривая на примятую поодаль траву.

Боязно, конечно. И до меня дошли рассказы о медведе, обитающем в этих краях. Силищи, говорят, косолапый немерянной – видели, мол, как он играючи гонял по полю заваренную 200-литровую металлическую бочку, точно мяч футбольный. Зверю здесь вольготно, до ближайшего населённого пункта вёрст пять, глухомань. Из села только по дамбе: когда вёдро – куда ни шло, а коли польёт как из ведра – пиши пропало. Такие вензеля выписывает распутица, не распутаешься. Потому-то дед с бабушкой и решили в начале 90-х перебраться поближе к «цивилизации». Корову Куклу с телёнком так и вели – лесными дорогами.

Дорога к лесу

 

Андрюха хоть и балагурит о медведе, но сам с малых лет знает, что со зверем шутки плохи. Было дело, в школу ещё не ходил. Рано утром отправился с бабушкой и тётушкой через лес – в другую деревню, к дальней родственнице, подсобить с сенокосом. И вишь как вышло – заплутали. Из сил выбились, до сумерек блудились. Страху натерпелись – то и дело слышал, вспоминает, хруст ломающихся веток и рычание. Медведь, кому ещё быть-то, не леший же... Когда стемнело и отчаялись вовсе, кто-то предложил, по давнему поверью, вывернуть одежду наизнанку, «на левую сторону». Сразу на делянку и вышли, лесников встретили. Помогло, что ли?

 

Дом моего детства

Где же был я тогда? Заколачивал первую копейку в школьном трудовом лагере? Но это уже неважно – мысль было не остановить, рысью неслась по полям, гнедая, безо всякого повода и без стремени. Времени не знала безрассудная юность. До сумерек пропадала в нескончаемых заботах. По пеклу о весь опор прыгала в изумрудную лагуну – на налившийся прозрачной дождевой водой лужок. В шаге, почти под окнами, маленькое карасиное царство – крошечный и косматый прудок. Пусть себе плещутся!

Высох нынче пруд-от

 

За изгородью – возвышенность, венчает которую турник. Десять подтянешься? На спор, давай?!

Сбежишь с холма – в миг окажешься под необъятным тополем. На таких, говорят, держится небосвод. Настоящий маяк.

 

Бывало, после утомительного пути увидишь его издали и словно легче сразу – до дома, кажется, рукой подать.

«Маяк» виден издали

 

Перекинутая через дюжую ветку, из стороны в сторону колеблется качель – кто-то только что спрыгнул с неё и понёсся на бабушкин зов. Дед, в штормовке песочного цвета, с капюшоном на голове, мастерит что-то, сидя на лавочке. Уже много лет весь мир на кончиках его пальцев. Если бы видели, как умело дедушка Миша орудует инструментов, колет дрова, вы бы вряд ли решили, что делает это незрячий человек. Скрипим по деревянным ступеням. На мосту свернулась калачиком Лапка (такой я её потом нарисую и даже получу сдержанную похвалу от художника Юрия Мангасарова). Через открытую приземистую дверь пышет аппетитным жаром, на столе – вынутые из печи горячие шаньги, трёхлитровая банка молока, такая же – с мёдом. Натрескаться, а после, позёвывая, идти с дедом по делянки, он присядет на пенёк или на кочку и съест горсть-другую сладкой брусники, которую соберёшь. А по возвращении нужно достругать деревянный автомат, чтобы назавтра отправиться на «штурм» заброшенной фермы. Спать буду под неприступным пологом на сеновале, хрустеть сухариками из мешка с печи. Выйду навстречу утру на утлое крылечко, подмигну выглядывающим через забор солнышкам топинамбура и снова удивлюсь: «И зачем он бабушке?»

Дом Василия и Валентины Вепрёвых. За фото спасибо Юлии Ивановой

 

Сгорело, но ещё не исчезло

– Вон как разросся, – говорит проводник, показывая на топинамбуровое поле. – Иди, не бойся, медведь салагу не обидит.

Топинамбуровое поле

 

Обособилась «земляная груша», теснится, плотно прижавшись, и будто держит оборону участка от наступающего от старой водокачки борщевика (сражались с ним без устали – с мечами наперевес и в спецкостюмах из полиэтиленовых пакетов).

Прикасаюсь к тонким запястьям калины, украшенным редкими алыми бусинками.

Сладкая сердцу калина

 

Теперь уже и не скажешь, что рядом с этим кустом два десятилетия назад стояла та самая изба, где пахло в детстве горячими шаньгами и можно было вдоволь погреться на печи. После того, как хозяева покинули жилище, оно простояло в сохранности всего несколько месяцев...

Здесь стоял дом моего детства

 

Весть о том, что дом сгорел, ворвалась как шквал, ошпарила ледяной пустотой, поразила чёрной молнией. Оказавшись на месте, дедушка долго не покидал пепелища, тщательно ощупывал обгоревшие останки избы, в которой родился и вырос. Казалось, он будто хотел найти что-то, чего не видно глазу, что теплилось где-то в глубине. А потом была бесконечная бессонная ночь. Как, почему? О, если бы могли говорить деревья! Но тополь, этот не мой страж с ранами от картечи, безмолвен и, точно атлант, продолжает держать на своих широких плечах небосвод...

Тополю порядка 100 лет, а он всё так же, и спустя 20 лет, держит небо... 

 

Обратный путь пролегал в объезд – сперва по дамбе, вдоль которой хотели пустить «железку», затем по старому почтовому тракту. Под небоскрёбными соснами пили горячий чай с заморским бергамотом и думали каждый о своём. Я, например, о свойствах топинамбура, который когда-то выращивала бабушка в деревне моего детства (теперь-то у меня его целый запас). Конечно, я не специалист, но мне кажется, что он полезен не только для пищеварения, но и для душевного равновесия.

P.S.

Лесными дорогами

 

Место, где «буханка» застряла

 

А возвращались уже по дамбе (через село)

 

Те самые небоскрёбные сосны

 

Конечно, чай в таких местах вкуснее обычного


Автор: Богдан Вепрёв
Подписывайтесь на нас в соцсетях
2SDnjcYGtxx

Читайте также:

2SDnjcZwwqz
Kra23t5TX